как подрагивают уголки его губ.

— Шен. — Мечник сделал шаг к нему и поднял руки, собираясь обнять.

Хозяин Проклятого пика чуть отступил, чувствуя, что, если позволит Муану обнять себя, — немедленно заплачет. Шен отвернулся, возведя глаза к потолочному своду, будто там было, где зацепиться взгляду.

«Как бы… Как бы я хотел рассказать тебе всю правду… Чтобы ты не испугался, не стал презирать меня, а продолжал быть рядом. Вокруг меня одна ложь, но я тоже обманываю окружающих. Самый главный лжец. Если вы все узнаете, что я не Шен… Какой смерти я удостоюсь?»

— Шен…

Тот перевел на мечника взгляд.

«Я просто… хочу жить в этом мире… Он мне понравился… Разве не могу я… остаться?»

— Шен! — Муан увидел, как его глаза наполняются слезами.

— Я… я правда… люблю этот мир! — воскликнул тот и зажмурился.

— Эй… — Муан потрясенно взирал на эту картину. — Ты собрался реветь тут?

— Нет, — буркнул Шен и быстро заморгал, пытаясь унять выступившие слезы.

Он отвернулся, с недовольством размышляя о том, как неприглядно выглядит. Если бы Муан не пришел сейчас — все было бы нормально, он бы сумел с этим справиться. Но Муан вечно появляется в моменты, когда Шен наиболее уязвим.

Размышляя об этом, Шен осознал еще кое-что. Вновь обернувшись к Муану, он спросил:

— А ты, проходя по замку, не видел… ну… духов всяких?..

Муан иронично приподнял бровь.

— Такое было сложно не заметить.

— И что? — тревожно спросил Шен. — Ты с ними ничего не сделал?

— Что я должен был с ними сделать? Я так понял, ты сам пригласил их. Иначе духи не смогли бы проникнуть в твой замок. Да и вообще, я спешил к тебе.

— Кхм, — успокоившись, Шен отвел взгляд. — Прошу прощения, что тебе вновь пришлось ощущать боль из-за меня.

— Я пришел сюда не чтобы ругаться по этому поводу, а потому что беспокоился.

— Ну, — Шен развел руками, — со мной все в порядке, как видишь.

Муан вздохнул и терпеливо подтвердил:

— С тобой все в порядке, как и всегда.

В помещении воцарилось молчание. Стало слышно, как лисица на кого-то возмущенно покрикивает. Напрягаясь из-за неловкой паузы, Шен принялся с повышенным интересом прислушиваться к тому, что кричит девятихвостый дух.

— Нальешь мне чая? — предложил Муан.

— Д-да! — с облегчением воскликнул Шен, радуясь, что мечник больше не возвращается к вопросу про Глубинную тьму.

Он пошел вперед, приглашая за собой Муана. Подойдя к зоне для чаепития, Шен окинул ее взглядом и понял, что в скором времени ему следует озаботиться и обставить еще несколько комнат, а то теперь это место кажется тесноватым. На диванчике, занимая его целиком, разлеглась черная девятихвостая лисица, укрывшись своими хвостами и махая Онэ рукой с требованием подать ей чаю. Демонический озерный дух стоял истуканом подле столика с розовым цветком и, очевидно, не собирался двигаться. Лисица ругалась, кидалась подушками, но так и не добилась желаемого эффекта.

— О, дорогой! — воскликнула она, завидев Шена. — Подай-ка мне чаю.

— Хвостом дотянись, — предложил Шен.

Чайник стоял на краю жаровни недалеко от диванчика.

— Ты что! — возмутилась лисица. — А ежели я его подожгу?!

Не дожидаясь продолжения этого диалога, Муан подошел к чайнику, налил чай в кружку и протянул ту лисице со словами:

— Вот твой чай. А теперь идите прогуляйтесь.

Несколько секунд лисица недоверчиво переводила взгляд с протянутой прославленным мечником кружки на его лицо и обратно, словно не до конца веря, что ей не мерещится, но затем приняла подношение и легко подскочила с дивана.

— И не думай, что это я по твоей просьбе делаю, — предупредила Муана лисица. — Просто захотелось размять косточки. Пошли, Онэ, дорогой, составишь мне компанию.

Шен проводил удаляющихся духов потрясенным взглядом. Он и подумать не мог, что Муану так легко удастся с ними сладить.

— Если мне не изменяет память, этот длинноволосый напал на нас на Шествии духов, — припомнил Муан. — Ты еще ему голову отрубил. Или это другой похожий?

— Это тот самый, — согласился Шен.

— Похоже, у вас довольно странные взаимоотношения…

Шен сел на диван. Муан уже разливал чай по пиалам, и хозяин Проклятого пика не чувствовал никаких угрызений совести по поводу того, что обещанный чай гостю приходится наливать себе самолично.

— Просто я тогда не помнил… о нашей прошлой дружбе…

— А теперь вспомнил? — Муан подал пиалу Шену.

— Не очень-то… Но я верю, что они говорят правду. Не спрашивай, почему.

Муан внимательно вгляделся в его лицо. Шен хмурился, крутил пиалу в руках, опустил взгляд и смотрел на чаинку, плавающую в воде.

— Эй, тебе не нужно защищаться, я тебя не осуждаю.

Брови Шена дрогнули, и он поднял на мечника взгляд.

— Я спросил, потому что мне правда интересно, что подтолкнуло тебя к такому решению, — продолжил Муан.

Шен внимательно вгляделся в его глаза. Похоже, Муан на самом деле с интересом ждал ответа.

— Я… — Шен задумался, не зная, как описать чувство, что охватило его тогда на поляне, когда он дал пропуски духам и потом, когда увидел их здесь. Или… он знает? — Мы… семья.

Муан нахмурился, услышав эти слова.

— Ты серьезно? — через минуту спросил он.

— Да.

«Тогда… кто мы? Если духи для тебя «семья»… Насколько далеко от тебя я?» — Конечно же Муан не произнес это вслух, лишь криво усмехнулся своим безрадостным мыслям.

Шен увидел, что мечник фыркнул и усмехнулся, когда он сказал про семью, и это его уязвило.

«Да, моя семья вот такая! Духи мне ближе людей, так что?»

— Не относись к моим словам с презрением!

Муан удивленно приподнял бровь.

— Я вообще о таком не думал.

— Тогда что значит твоя кривая усмешка?

Муан все еще стоял возле столика. Он отставил пустую пиалу и посмотрел на Шена. Тот сидел на диване и выглядел воинственным зверьком, готовым до последнего защищать свою семью от нападок хищного зверя. Муан потянулся и положил руку ему на макушку.

Они одновременно вздрогнули. Муан смущенно подумал, что делает какие-то глупости, но, если сейчас отдернет руку, — будет выглядеть, словно он испугался собственной дерзости, поэтому он так и застыл.

Шен поднял взгляд и уставился на мечника. Против воли в уме всплыло воспоминание, как тот так же держал руку на его макушке, когда шел пятый перематывающийся понедельник… Когда Муан… Шен закрыл глаза, запрещая себе продолжать эту мысль.

«Это невыносимо, — подумал он. — Я больше не могу скрывать от тебя все это. Моих сил недостаточно. С каждым разом мое «все хорошо» звучит все более жалко».

Они так и застыли: Муан держал ладонь на макушке Шена, а тот сидел